The world is not in your books and maps. It’s out there!
нигде не нашла перевод этого интервью, поэтому решила перевести сама. может, кому-то захочется почитать. хотя не самое интересное интервью.
тему сисек считаю раскрытой
не нашла, кто был интервьюером, поэтому пусть будет мужчина.
Разговор о мини-альбоме, в который он вложил свое сердце и свое понимание мира
По всей вероятности, мини-альбом The Unraveling, который выходит третьего апреля, был записан в первой половине 2012 года, когда было объявлено о том, что группа берет перерыв. Принимая во внимание состояние голосовых связок Ке после лечения, мы поговорим об идеи мелодичных песен, и работой над и ремейками старых песен. Вы тоже предлагали песни для перезаписи?
Kyo: Да, еще до выхода Dum Spiro Spero, или когда мы были в зарубежном туре. Не могу вспомнить, когда это точно было, но я говорил о том, чтобы перезаписать The Final и поместить песню на альбом еще несколько лет назад. А еще, помимо The Final, я предложил Kasumi.
У ремейков есть чувство возрожденных песен, которые вы мало играли на концертах. Но ведь была большая вероятность того, что The Final включат в сет-лист, даже на недавних выступлениях. Тогда зачем перезаписывать песню сейчас?
Kyo: Потому что это песня, которую я всегда хотел петь. Мне очень нравятся и мелодия, и текст, и когда я снова слушаю песню, то в ней есть много ненужных моментов. Не то, чтобы я ее не люблю, но одно время у меня было желание перезаписать ее. В моем случае все происходит так: если песня стареет, мне тяжелее ее переделать, потому что на данный момент у меня другие чувства или другой способ самовыражения. Поэтому я хотел пере-делать песню с нынешними Dir en grey. Аранжировки песен в живую, которые мы не записывали на альбом, были хорошими, и мы также исполняли другие песни из прошлого, но мне было бы неловко исключить их из альбома.
Kasumi одна из моих любимых песен их прошлого. Спокойная мелодия и текст сливаются с тяжелым звуком, и песня напоминает мне первые песни Dir en Grey. Лично я рад, что ее вернули к жизни. Как Вы относитесь к ней?
Kyo: Думаю, что это песня, которая довольно неплохо определяет атмосферу Киото, где я родился и вырос. Кроме того она наполнена простым пониманием мира и языковым выражением мысли, которое я также использую. Но если говорить о ремейках, аранжировка и структура фактически не особо отличаются от оригинала. Что касается меня, я пытался убрать ненужные моменты, и при этом добавить какие-то части.
Глядя на текст песни, я был подавлен этой объединенной печалью. Другие ремейки были сделаны другими участниками группы?
Kyo: Kasumi, Karasu, The Final предложил я, остальные песни предложили остальные участники.
Что на счет Macabre, которая входит в версию Limited Order-Only Deluxe?
Kyo: Когда мы говорили, что хотим другой взгляд на мир, песня Macabre как-то сама всплыла. Я решал последним и последним записывался.
Когда вы переделываете песни, вы не перечитываете оригинальный текст и не слушаете альбом заново, верно? Но в этот раз у меня было чувство, что на альбоме осталось много частей от изначальных текстов и мелодий. Есть ли у этого какие-то причины отличные от тех ремейков, которые вы делали до сегодняшнего дня?
Kyo: Дело не в том, что мое отношение к предыдущим ремейкам другое, а в том, что в то время у меня были взгляды и способы самовыражения, которые были важны для меня. А это значит, что это хорошие части, которые я все-таки хотел сохранить. Если сравнивать, то предыдущие песни отличаются от новых в единичных случаях. В этот раз я по возможности не слушал те песни. Но когда дело дошло до Macabre, я снова прочел текст. Есть взгляды на этот мир, которые я не могу описать будучи человеком, какой я сейчас, но есть много нового, что я хочу сделать и изобразить. Те вещи все же важны для меня. Я хочу совершенствовать их с нынешним собой. Даже если прошлые переделки отличались, уверен, что настроение песен ощутимо благодаря этому балансу.
Кроме того, я заметил, что это только песни на японском, в которых есть Ваша личность.
Kyo: Пожалуй, вот в чем заключается мой способ выражения: даже если изменено одно слово, резко меняется то, как оно выражается или становится абстрактным, равно как запутанным и далеким. Я не могу воплотить в жизнь все нюансы, которые у меня в голове, на другом языке, а я хочу извлечь максимум из слов и придать им форму. Вот, что я думаю, и эта мысль сильнее, чем когда-либо.
Вы обратились к Unraveling после ремейков?
Kyo: Мы начали альбом во время записи предыдущего сингла Rinkaku и закончили основы до записи барабанов. Поэтому я точно не помню хронологический порядок, из-за чего кажется, что песня уже старая (смеется).
Получается, что вы закончили запись к середине мая 2012 года? Несмотря на то, что доктора сказали, что Вы можете петь максимум два часа в день, Вы с трудом пели и совсем не берегли свои силы, так?
Kyo: Неужели мой усердный характер так очевиден? (смеется) Все же записи были короткими, потому что я должен был беречь голос. Хотя я все равно склонен считать, что пере-записать старые песни легче, а когда мы попробовали, оказалось, что процесс особо не отличается от записи полноценного альбома. Процесс разбора исходных частей и принятия их в нашем нынешнем способе самовыражения занимает много времени. И это не всегда того стоит. (смеется)
Случается, что во время выступлений, Вы импровизируете с текстом и мелодией. Но думаете ли Вы над тем, что нынешние ремейки, так сильно отражающие Ваши собственные идеи, а также тур, стартующий в апреле, выглядят, как Ваше возвращение?
Kyo: Думаю, что я мог бы с таким же успехом записать абсолютно другие песни, вот как обстоит дело. (смеется) Мое отношение к живым выступлениям и студийным записям не особо отличается. Мое «я» с тех времен проявляется и на альбомах. Ведь я всегда хочу быть новым.
Да, такие моменты преобладают над глубокой эмоциональностью. Но сейчас я хочу спросить о татуировках. Если не ошибаюсь, Вашей первой тату была голубая бабочка на правой руке, верно?
Kyo: Да, верно. Я сделал ее, как только вышел Macabre, 12-13 лет назад. Я сделал ее без какого-либо смысла, без особо причины. Это было время, когда из-за тура у меня начались проблемы с ухом.
Из-за резкой потери слуха даты некоторых концертов перенесли.
Kyo: Да. Это также было время, когда я сделал пирсинг в ухе и на лице.
Я был немного удивлен, увидев фигуру в татуировках и пирсинге, когда Вы устроили камбэк-тур после болезни. Многие люди делают татуировки, чтобы завершить какое-то дело или носят ее по каким-то другим причинам. А как у Вас обстоит дело?
Kyo: В моем случае все не так. Я хочу сделать тату, поэтому я ее делаю. (смеется) Все просто. Говорят, что если у татуировки нет значения, то это плохо, потому что она делается на всю жизнь и процесс очень болезненный. Поэтому это нормально, что у тату должно быть значение. Но для меня не вполне естественно придавать значение всему. Просто потому что они «по случайности» останутся с тобой до конца твоей жизни. (смеется) Это нормально. Именно поэтому по каким-то причинам я вернул бабочку назад. Хотя позже она мне разонравилась, и ее полностью закрыли. (смеется) Мне кажется, что мой нынешний стиль отличается от того, что у меня было раньше.
Юкико Сезуки делала вам татуировки с самого начала? (прим.пер.:Основательница [NS7 DEPT.], на данный момент работает в Германии)
Kyo: Сначала была Сезуки-сан, потом другие люди за рубежом или знакомые в Осака. Тату на шее я сделал заграницей, фактически через пять минут после того, как мы отыграли концерт. (смеется) Во время тура я спросил одного парня из другой группы, знает ли он кого-нибудь здесь, и он сказал, что у него есть один знакомый. И я сказал ему позвонить тому человеку. Когда концерт закончился он был за кулисами. (смеется) Поскольку мы должны были сразу же уезжать в другое место, мне делали тату в таком виде, каком я был: с меня пот лил ручьем. (смеется) Не у всех тату есть смысл. Кроме той, что на спине: я сказал Сезуки-сан, что хочу набить божество. Что касается птицы Фэнхуан и дракона, эти существа стали самыми большими на моей руке, и я сделал их раньше. Татуировка на спине появилась, когда я почувствовал, что мне нужен баланс, поэтому я хотел, чтобы эта тату была самой большой. Хотя до этого мы говорили о том, что я хочу тату божества, я упоминал, что мне очень нравится Каннон (у Каннона на спине Кё 42 руки) в Сандзюсангэн-до в Киото. Она спросила меня, хочу ли я сделать Каннон на спине, и я согласился, мне понравилась идея.
Сколько лет уже у Вас Каннон? Прежде чем узнав, что Вы сделали эту тату, я был удивлен, увидев ее во второй половине 2011 года.
Kyo: Семь месяцев. Я также сказал Сезуки-сан, что это самая последняя татуировка в прошлом (смеется) Я хотел закончить ее до начала тура, поэтому регулярно ходил к Сезу-ки-сан, словно в школу. На основу мы потратили 3-4 часа, но я подумал, что мы не успеем закончить вовремя. В остальные два сеанса мы тратили по 7-8 часов. Я онемел. (смеется) Казалось, что Сезуки-сан уже набивала Каннон раньше. Сеанс может длиться шесть или восемь часов, но заказчик решает, когда остановиться. Болезненная часть началась, когда мы дошли до многочисленных рук и четок Каннон. Тогда я впервые захотел остановиться. Но мое любимое божество находится в Киото, и я подумал, что будет, если каждый будет останавливаться из-за боли. Наверное, у татуировщика есть много людей, которых он ненавидит. Если ты хочешь детализированную тату такого размера и качества, может показаться, что татуировщикам не нравится это. Но Сезуки-сан в целом увлекается такими татуировками. (смеется) Мы разговаривали об этом, ей нравятся татуировки с деталями.
Поскольку вы были на одной волне, то качество возросло, не так ли?
Kyo: Хотя было больно, история постепенно расширялась. Когда мы сделали Каннон на спине, я сказал, что еще осталось свободное место. Я подумал, что оно выглядит как-то пусто и жалко. Мне нравятся картины Дзякутю Ито, поэтому я спросил, сможем ли мы сделать тематическую картинку с божествами сверху. Ей тоже нравится Ито, и так мы договорились. Мне было интересно, как все это будет для меня. Не останавливаясь на спине, мы двинулись дальше к ключице. (смеется) Сезуки-сан сказала мне, что среди цветов, белый - самый болезненный, но тату будет хорошо выглядеть, и я подумал «Хорошо». В действительности было трудно наносить этот цвет, до такой степени для меня это было утомительно. Зона боли постепенно становилась глубже и шире. (смеется) А потом она сказала: «Здесь еще есть место для облаков, мы расширим его новым рисунком». Для меня было загадкой, когда все закончится. Даже когда наносят белый цвет и пленка сходит, часть цвета исчезает, и такое часто случалось, поэтому снова приходилось наносить белый цвет.
Когда Вы чувствовали боль, и когда все закончилось, результат изменил Вас на эмоциональном уровне?
Kyo: У меня было чувство победы. (смеется) И ощущение, что не потерял мужество и не сдался. Хотя жалко, что я сам не могу посмотреть на тату на спине. Вообще-то я хотел еще, но Сезуки-сан уехала в Германию, довольно далеко от Японии. Нет человека, у которого я бы хотел сделать татуировку. Кроме нее.
Значит, Вы хотите создать рисунок с ней, человеком, с которым вы на одной волне эмоционально?
Kyo: Да. Мы все время говорили о том, как здорово создавать что-то новое. Я хочу, чтобы мне сделал тату тот, кто нравится мне, как человек. Не хочу, чтобы мне делал татуировку человек, которого я ненавижу, несмотря на все его мастерство. Особенно если мотив – японское божество или рисунок, нарисованный мной, или еще что-то. Я хочу, чтобы мне делал татуировку человек, который понимает меня.
Когда я увидел Каннон на Вашей спине на концерте, то связал ее с куплетом из Lotus «замыслы, изображенные на моей спине».
Kyo: Да, точно. Когда я показываю верхнюю часть своего тела, многие люди видят его, так? Даже если в этом нет ничего особенного, но если вы посмотрите на Каннон, хочется верить, что она несет какое-то чувство. Вот что я об этом думаю.
Спрошу с осторожностью: это все своего рода самовыражение?
Kyo: Существует много способов для самовыражения, но если я не буду постоянно это делать, мне будет казаться, что я умираю. Для меня это значит делать музыку, рисовать и фотографировать. Наверное, если я бы не выражал себя, мое raison d’etre исчезло бы.
Ведь это были Вы, кто нарисовал обложку для Rinkaku?
Kyo: Мы были в туре по Америке в декабре прошлого года, и у нас был период ожидания шесть часов, может, побольше, обычное дело. Я искал, чем занять себя, а в моей сумке был карандаш и блокнот. И поскольку у меня было свободное время, я подумал, а почему бы не попытаться что-нибудь нарисовать просто так. Но я смог нарисовать только что-то странное. Я захотел попробовать еще раз, и снова получилось что-то дикое. Даже когда звучали звуковые эффекты и остальные шли к сцене, я рисовал за кулисами, и около полугода я рисовал, как ненормальный. С того момента появился другой способ выражения, открывшийся внутри меня, отличный от музыки. Поскольку до сегодняшнего дня я не брал уроки, как работать с карандашами или картинами или рисунками, есть еще некоторые незнакомые моменты. Но не то, чтобы у меня есть правила. Мне сгодится все, что угодно.
тему сисек считаю раскрытой
не нашла, кто был интервьюером, поэтому пусть будет мужчина.
Разговор о мини-альбоме, в который он вложил свое сердце и свое понимание мира
По всей вероятности, мини-альбом The Unraveling, который выходит третьего апреля, был записан в первой половине 2012 года, когда было объявлено о том, что группа берет перерыв. Принимая во внимание состояние голосовых связок Ке после лечения, мы поговорим об идеи мелодичных песен, и работой над и ремейками старых песен. Вы тоже предлагали песни для перезаписи?
Kyo: Да, еще до выхода Dum Spiro Spero, или когда мы были в зарубежном туре. Не могу вспомнить, когда это точно было, но я говорил о том, чтобы перезаписать The Final и поместить песню на альбом еще несколько лет назад. А еще, помимо The Final, я предложил Kasumi.
У ремейков есть чувство возрожденных песен, которые вы мало играли на концертах. Но ведь была большая вероятность того, что The Final включат в сет-лист, даже на недавних выступлениях. Тогда зачем перезаписывать песню сейчас?
Kyo: Потому что это песня, которую я всегда хотел петь. Мне очень нравятся и мелодия, и текст, и когда я снова слушаю песню, то в ней есть много ненужных моментов. Не то, чтобы я ее не люблю, но одно время у меня было желание перезаписать ее. В моем случае все происходит так: если песня стареет, мне тяжелее ее переделать, потому что на данный момент у меня другие чувства или другой способ самовыражения. Поэтому я хотел пере-делать песню с нынешними Dir en grey. Аранжировки песен в живую, которые мы не записывали на альбом, были хорошими, и мы также исполняли другие песни из прошлого, но мне было бы неловко исключить их из альбома.
Kasumi одна из моих любимых песен их прошлого. Спокойная мелодия и текст сливаются с тяжелым звуком, и песня напоминает мне первые песни Dir en Grey. Лично я рад, что ее вернули к жизни. Как Вы относитесь к ней?
Kyo: Думаю, что это песня, которая довольно неплохо определяет атмосферу Киото, где я родился и вырос. Кроме того она наполнена простым пониманием мира и языковым выражением мысли, которое я также использую. Но если говорить о ремейках, аранжировка и структура фактически не особо отличаются от оригинала. Что касается меня, я пытался убрать ненужные моменты, и при этом добавить какие-то части.
Глядя на текст песни, я был подавлен этой объединенной печалью. Другие ремейки были сделаны другими участниками группы?
Kyo: Kasumi, Karasu, The Final предложил я, остальные песни предложили остальные участники.
Что на счет Macabre, которая входит в версию Limited Order-Only Deluxe?
Kyo: Когда мы говорили, что хотим другой взгляд на мир, песня Macabre как-то сама всплыла. Я решал последним и последним записывался.
Когда вы переделываете песни, вы не перечитываете оригинальный текст и не слушаете альбом заново, верно? Но в этот раз у меня было чувство, что на альбоме осталось много частей от изначальных текстов и мелодий. Есть ли у этого какие-то причины отличные от тех ремейков, которые вы делали до сегодняшнего дня?
Kyo: Дело не в том, что мое отношение к предыдущим ремейкам другое, а в том, что в то время у меня были взгляды и способы самовыражения, которые были важны для меня. А это значит, что это хорошие части, которые я все-таки хотел сохранить. Если сравнивать, то предыдущие песни отличаются от новых в единичных случаях. В этот раз я по возможности не слушал те песни. Но когда дело дошло до Macabre, я снова прочел текст. Есть взгляды на этот мир, которые я не могу описать будучи человеком, какой я сейчас, но есть много нового, что я хочу сделать и изобразить. Те вещи все же важны для меня. Я хочу совершенствовать их с нынешним собой. Даже если прошлые переделки отличались, уверен, что настроение песен ощутимо благодаря этому балансу.
Кроме того, я заметил, что это только песни на японском, в которых есть Ваша личность.
Kyo: Пожалуй, вот в чем заключается мой способ выражения: даже если изменено одно слово, резко меняется то, как оно выражается или становится абстрактным, равно как запутанным и далеким. Я не могу воплотить в жизнь все нюансы, которые у меня в голове, на другом языке, а я хочу извлечь максимум из слов и придать им форму. Вот, что я думаю, и эта мысль сильнее, чем когда-либо.
Вы обратились к Unraveling после ремейков?
Kyo: Мы начали альбом во время записи предыдущего сингла Rinkaku и закончили основы до записи барабанов. Поэтому я точно не помню хронологический порядок, из-за чего кажется, что песня уже старая (смеется).
Получается, что вы закончили запись к середине мая 2012 года? Несмотря на то, что доктора сказали, что Вы можете петь максимум два часа в день, Вы с трудом пели и совсем не берегли свои силы, так?
Kyo: Неужели мой усердный характер так очевиден? (смеется) Все же записи были короткими, потому что я должен был беречь голос. Хотя я все равно склонен считать, что пере-записать старые песни легче, а когда мы попробовали, оказалось, что процесс особо не отличается от записи полноценного альбома. Процесс разбора исходных частей и принятия их в нашем нынешнем способе самовыражения занимает много времени. И это не всегда того стоит. (смеется)
Случается, что во время выступлений, Вы импровизируете с текстом и мелодией. Но думаете ли Вы над тем, что нынешние ремейки, так сильно отражающие Ваши собственные идеи, а также тур, стартующий в апреле, выглядят, как Ваше возвращение?
Kyo: Думаю, что я мог бы с таким же успехом записать абсолютно другие песни, вот как обстоит дело. (смеется) Мое отношение к живым выступлениям и студийным записям не особо отличается. Мое «я» с тех времен проявляется и на альбомах. Ведь я всегда хочу быть новым.
Да, такие моменты преобладают над глубокой эмоциональностью. Но сейчас я хочу спросить о татуировках. Если не ошибаюсь, Вашей первой тату была голубая бабочка на правой руке, верно?
Kyo: Да, верно. Я сделал ее, как только вышел Macabre, 12-13 лет назад. Я сделал ее без какого-либо смысла, без особо причины. Это было время, когда из-за тура у меня начались проблемы с ухом.
Из-за резкой потери слуха даты некоторых концертов перенесли.
Kyo: Да. Это также было время, когда я сделал пирсинг в ухе и на лице.
Я был немного удивлен, увидев фигуру в татуировках и пирсинге, когда Вы устроили камбэк-тур после болезни. Многие люди делают татуировки, чтобы завершить какое-то дело или носят ее по каким-то другим причинам. А как у Вас обстоит дело?
Kyo: В моем случае все не так. Я хочу сделать тату, поэтому я ее делаю. (смеется) Все просто. Говорят, что если у татуировки нет значения, то это плохо, потому что она делается на всю жизнь и процесс очень болезненный. Поэтому это нормально, что у тату должно быть значение. Но для меня не вполне естественно придавать значение всему. Просто потому что они «по случайности» останутся с тобой до конца твоей жизни. (смеется) Это нормально. Именно поэтому по каким-то причинам я вернул бабочку назад. Хотя позже она мне разонравилась, и ее полностью закрыли. (смеется) Мне кажется, что мой нынешний стиль отличается от того, что у меня было раньше.
Юкико Сезуки делала вам татуировки с самого начала? (прим.пер.:Основательница [NS7 DEPT.], на данный момент работает в Германии)
Kyo: Сначала была Сезуки-сан, потом другие люди за рубежом или знакомые в Осака. Тату на шее я сделал заграницей, фактически через пять минут после того, как мы отыграли концерт. (смеется) Во время тура я спросил одного парня из другой группы, знает ли он кого-нибудь здесь, и он сказал, что у него есть один знакомый. И я сказал ему позвонить тому человеку. Когда концерт закончился он был за кулисами. (смеется) Поскольку мы должны были сразу же уезжать в другое место, мне делали тату в таком виде, каком я был: с меня пот лил ручьем. (смеется) Не у всех тату есть смысл. Кроме той, что на спине: я сказал Сезуки-сан, что хочу набить божество. Что касается птицы Фэнхуан и дракона, эти существа стали самыми большими на моей руке, и я сделал их раньше. Татуировка на спине появилась, когда я почувствовал, что мне нужен баланс, поэтому я хотел, чтобы эта тату была самой большой. Хотя до этого мы говорили о том, что я хочу тату божества, я упоминал, что мне очень нравится Каннон (у Каннона на спине Кё 42 руки) в Сандзюсангэн-до в Киото. Она спросила меня, хочу ли я сделать Каннон на спине, и я согласился, мне понравилась идея.
Сколько лет уже у Вас Каннон? Прежде чем узнав, что Вы сделали эту тату, я был удивлен, увидев ее во второй половине 2011 года.
Kyo: Семь месяцев. Я также сказал Сезуки-сан, что это самая последняя татуировка в прошлом (смеется) Я хотел закончить ее до начала тура, поэтому регулярно ходил к Сезу-ки-сан, словно в школу. На основу мы потратили 3-4 часа, но я подумал, что мы не успеем закончить вовремя. В остальные два сеанса мы тратили по 7-8 часов. Я онемел. (смеется) Казалось, что Сезуки-сан уже набивала Каннон раньше. Сеанс может длиться шесть или восемь часов, но заказчик решает, когда остановиться. Болезненная часть началась, когда мы дошли до многочисленных рук и четок Каннон. Тогда я впервые захотел остановиться. Но мое любимое божество находится в Киото, и я подумал, что будет, если каждый будет останавливаться из-за боли. Наверное, у татуировщика есть много людей, которых он ненавидит. Если ты хочешь детализированную тату такого размера и качества, может показаться, что татуировщикам не нравится это. Но Сезуки-сан в целом увлекается такими татуировками. (смеется) Мы разговаривали об этом, ей нравятся татуировки с деталями.
Поскольку вы были на одной волне, то качество возросло, не так ли?
Kyo: Хотя было больно, история постепенно расширялась. Когда мы сделали Каннон на спине, я сказал, что еще осталось свободное место. Я подумал, что оно выглядит как-то пусто и жалко. Мне нравятся картины Дзякутю Ито, поэтому я спросил, сможем ли мы сделать тематическую картинку с божествами сверху. Ей тоже нравится Ито, и так мы договорились. Мне было интересно, как все это будет для меня. Не останавливаясь на спине, мы двинулись дальше к ключице. (смеется) Сезуки-сан сказала мне, что среди цветов, белый - самый болезненный, но тату будет хорошо выглядеть, и я подумал «Хорошо». В действительности было трудно наносить этот цвет, до такой степени для меня это было утомительно. Зона боли постепенно становилась глубже и шире. (смеется) А потом она сказала: «Здесь еще есть место для облаков, мы расширим его новым рисунком». Для меня было загадкой, когда все закончится. Даже когда наносят белый цвет и пленка сходит, часть цвета исчезает, и такое часто случалось, поэтому снова приходилось наносить белый цвет.
Когда Вы чувствовали боль, и когда все закончилось, результат изменил Вас на эмоциональном уровне?
Kyo: У меня было чувство победы. (смеется) И ощущение, что не потерял мужество и не сдался. Хотя жалко, что я сам не могу посмотреть на тату на спине. Вообще-то я хотел еще, но Сезуки-сан уехала в Германию, довольно далеко от Японии. Нет человека, у которого я бы хотел сделать татуировку. Кроме нее.
Значит, Вы хотите создать рисунок с ней, человеком, с которым вы на одной волне эмоционально?
Kyo: Да. Мы все время говорили о том, как здорово создавать что-то новое. Я хочу, чтобы мне сделал тату тот, кто нравится мне, как человек. Не хочу, чтобы мне делал татуировку человек, которого я ненавижу, несмотря на все его мастерство. Особенно если мотив – японское божество или рисунок, нарисованный мной, или еще что-то. Я хочу, чтобы мне делал татуировку человек, который понимает меня.
Когда я увидел Каннон на Вашей спине на концерте, то связал ее с куплетом из Lotus «замыслы, изображенные на моей спине».
Kyo: Да, точно. Когда я показываю верхнюю часть своего тела, многие люди видят его, так? Даже если в этом нет ничего особенного, но если вы посмотрите на Каннон, хочется верить, что она несет какое-то чувство. Вот что я об этом думаю.
Спрошу с осторожностью: это все своего рода самовыражение?
Kyo: Существует много способов для самовыражения, но если я не буду постоянно это делать, мне будет казаться, что я умираю. Для меня это значит делать музыку, рисовать и фотографировать. Наверное, если я бы не выражал себя, мое raison d’etre исчезло бы.
Ведь это были Вы, кто нарисовал обложку для Rinkaku?
Kyo: Мы были в туре по Америке в декабре прошлого года, и у нас был период ожидания шесть часов, может, побольше, обычное дело. Я искал, чем занять себя, а в моей сумке был карандаш и блокнот. И поскольку у меня было свободное время, я подумал, а почему бы не попытаться что-нибудь нарисовать просто так. Но я смог нарисовать только что-то странное. Я захотел попробовать еще раз, и снова получилось что-то дикое. Даже когда звучали звуковые эффекты и остальные шли к сцене, я рисовал за кулисами, и около полугода я рисовал, как ненормальный. С того момента появился другой способ выражения, открывшийся внутри меня, отличный от музыки. Поскольку до сегодняшнего дня я не брал уроки, как работать с карандашами или картинами или рисунками, есть еще некоторые незнакомые моменты. Но не то, чтобы у меня есть правила. Мне сгодится все, что угодно.
@музыка: Florence and The Machine – Blinding
@настроение: зеваю
@темы: dir en grey, @перевод, @интервью
По-моему, все было очень очевидно х)
